Гениальный ремесленник

Перечислять его достижения и достоинства – и профессиональные, и человеческие – не хватит и всей газеты. Кандидат медицинских наук, врач высшей категории, автор лекций, печатных работ и учебных пособий, лауреат премии Американской Академии малоинвазивной хирургии, автор одной из методик проведения нейрохирургических операций... Правда, в соавторстве с другим «боженькой» нейрохирургии – учителем и другом, коллегой и напарником Леонидом Саком. Как-то так сложилось, что непременным героем всех публикаций о докторе Зубаирове является и Леонид Давыдович. Вот и мне говорит первым делом: «Про Леонида Давыдовича обязательно напишите, это один из самых главных людей в моей жизни». Но начнём с юбиляра.

Евгению Хаджиевичу выпала честь начать семейную медицинскую династию: брат Юрий, младше нашего героя на два года, пошёл в медицину вслед за ним – правда, выбрал травматологию, в которой достиг немалого успеха. Ещё есть жена – фармаколог, жена брата – медсестра, двоюродный брат – педиатр, младшая дочь – отоларинголог-сурдолог, зять – уролог… Но всё это было после того, как Зубаиров-старший принял решение посвятить жизнь помощи людям.

Как додумался до медицины в семье, где мама – работница швейной фабрики, а отец – металлург? Смеётся: с детства родители твердили: «Ты должен стать врачом», а капля, как известно, камень точит. И вот тут, пожалуй, главная сенсация: нейрохирургия в жизни одного из авторитетнейших нейрохирургов страны появилась совершенно случайно – в буквальном смысле.

– Я полагал быть хирургом, но медсанчасти требовался нейрохирург, – улыбается Евгений Хаджиевич. – Я окончил Челябинский медицинский институт в 1987 году, и нас, выпускников, в Магнитогорск приехало 54 человека. А с 2000-х годов приезжают от силы два-три человека.

Ох уж эти мастодонты от врачевания! – все пытаются перевести разговор с них самих на проблемы в медицине, о которой они пекутся, как никто другой. Евгений Зубаиров исключением не стал.

– В большинстве областей – я не говорю о нашем отделении, в котором полный комплект талантливых нейрохирургов с хорошими головами и руками – огромный дефицит кадров, – вздыхает наш герой. – Увы, престиж профессии врача резко упал, хотя проходной балл в медвузы остаётся одним из самых высоких. Косметология, стоматология, челюстно-лицевая хирургия, понятное дело, не испытывают дефицита желающих, а вот остальные… В стационарах многих больниц на отделение всего два врача. Молодёжь идёт в медицину, руководствуясь сериалами вроде «Интернов» и «Доктора Хауса», а они далеки от реальной медицины. А реальность такова: зарплата скромная, труд – физический, моральный и эмоциональный – очень тяжёлый, до более-менее достойного заработка, и уж тем более именного контракта – годы и годы. А уже сегодня – операционная, и на столе может быть больной ВИЧ, гепатитом – и риск запустить себе в кровь смертельную инфекцию, заразить близких… У Жванецкого есть фраза: что бы врачи с пациентами ни делали, они упорно ползут на кладбище. Это и о «пьющих-курящих», и о профессиональных спортсменах, для которых здоровье в погоне за победами – не самый важный фактор... Но главное – о неизлечимых заболеваниях, против которых, увы, мы не имеем противоядия. Хотя, если в 90-е в результате тяжёлых черепно-мозговых травм (далее – ЧМТ – Прим. авт.) мы хоронили до 140 человек в год, а с неизлечимыми заболеваниями – больше десятка, сегодня эта статистика меньше в разы. Но тем не менее, смертность от тяжёлых ЧМТ и сегодня достигает 75 процентов. А родственникам этого не объяснить... Сегодня даже на бюджетные направления медвузов есть недобор. Если вы спросите, не хочу ли уйти из медицины, отвечу словами моего друга: «Я, кроме как оперировать, больше ничего не умею». Почему многие врачи заканчивают профессию одновременно с жизнью? Потому что настолько вросли в своё дело, что вне периметра больницы себя не видят. Да и не разочаровался я пока в профессии – до сих пор очарован тем, что могу помочь, а в иных случаях и спасти человека.

Он терпеть не может словосочетания «врач от бога» или «золотые руки»… Более того, утверждает: хирургия – это ремесло, работа руками и трезвая – во всех смыслах – голова.

– Если сравнить конец 80-х, когда только начинал деятельность, и день сегодняшний, то это небо и земля, – улыбается. – В 87-м мы скальпели буквально домой носили – подправить, подточить, диагностировали симптомы молоточком да иголочкой. А сегодня диагностика максимально автоматизирована и, каким бы ты ни был высококлассным клиницистом и диагностом, без компьютерного, магнитно-резонансного томографа, лаборатории не обойтись…

Уточняю: значит, персона доктора, его талант уже ничего не значит?

– Отнюдь, всё, что я сказал, не умаляет важности человека в медицине – и профессионала, и личности, – отвечает. – И, разумеется, опыт. Например, есть диагнозы, которые встречаются в Магнитогорске раз лет в десять. Молодой доктор не сразу поймёт, в чём дело, а если в клинике есть тот, на чьём веку это уже было, он помнит, что и как делать или куда отправить, это очень важно. Наше отделение соответствует всем стандартам клиник даже крупных городов. Но есть виды операций, которые мы не делаем – да это и не нужно. Чтобы делать что-то хорошо, надо это делать постоянно – навык не терять. Магнитогорск – не такой большой город, чтобы каждый день встречать редкие нозологические отклонения, требующие вмешательства нейрохирургов. А стоят такие операции больших денег, как и оборудование. Надо ли его покупать, когда есть федеральные центры, в которых концентрируются такие пациенты? У нас же целая очередь своих пациентов, которым требуется помощь пусть и менее элитарная, но не менее опасная и оперативная, а главное, требующая таких же профессиональных качеств. Талант – наверное, слишком громко сказано. Но совершенно точно «доктор» – это определённый склад ума, характера, а главное – желание постоянно развиваться, сомнения в себе и даже, если хотите, в определённой мере самоедство. Тоже хороший стимул к развитию (смеётся). И не дай вам бог попасть к доктору, который считает себя врачом от бога, простите за тавтологию.

А ещё важнейшим фактором развития профессионала является наставник, и доктор Зубаиров без тени сомнений говорит: всё, что он представляет из себя как профессионал, и многое как человек, – это Леонид Давыдович.

– Мне и коллегам с наставником более чем повезло, – продолжает юбиляр. – Это уникальный человек, руководитель, ему удалось создать в отделении коллегиальную, дружескую атмосферу, в которой каждый друг за друга горой и каждый понимает степень значимости любого члена коллектива. И в этом полностью заслуга Леонида Давыдовича Сака. А уж о его роли в моей жизни и говорить не приходится.

Они вместе с самого прихода Зубаирова в профессию 36 лет назад, когда Евгений Хаджиевич только начал постигать азы нейрохирургии, а доктор Сак уже готовился возглавить отделение. Он заметил талантливого молодого коллегу, помогал развиваться – и в практической части, и в научной: сподвиг на кандидатскую диссертацию, потом в паре они писали книги по хирургии позвоночника, ездили на научные форумы по всему миру, получили международное признание и стали авторами методики, которой и сегодня пользуются нейрохирурги России, Европы, США...

Вопрос: кто лучше – Зубаиров или Сак? – и одному, и другому задавали сотни раз, и оба его не любят. Леонид Давыдович сам раз и навсегда подвёл итог: есть вещи, которые лучше делает доктор Сак, есть те, которые лучше делает доктор Зубаиров. И сотни восхищённых отзывов пациентов тому подтверждение. Правда, и этого Евгений Хаджиевич не любит.

– Когда кто-то говорит, что я спас ему жизнь, обычно останавливаю его, – вздыхает с улыбкой. – Вот лет 25 назад, услышь такое, распушил бы хвост от гордости непременно (смеётся). А сейчас знаю: сегодня я, как вы говорите, врач от бога, а завтра могу попасть впросак, несмотря на весь свой «божественный» профессионализм. И не могу, как, к примеру, хоккеист после неудачи или победы сказать: «Надо это забыть и завтра всё начать с чистого листа» – не получится. Есть в судьбе любого доктора потери, и многие по истечении десятков лет грызут изнутри. Острота с годами, конечно, проходит, но порой так снова «клюнет», что… «Выключить» это удаётся только тяжёлым физическим трудом, когда просто с ног валишься.

Доктор Зубаиров оказался благодарным учеником Леонида Сака и сегодня сам с удовольствием «раздаёт» свои знания молодым коллегам. Причём, говорит, если раньше какие-то вещи в желании оставить эксклюзивным мастерством утаивал, то теперь, наоборот, ему приятнее отдавать, чтобы потом видеть, как молодёжь это «присваивает» на практике.

Путь жены Светланы Алексеевны во многом определил сам Евгений Зубаиров. Это был школьный роман – вместе супруги с 15 лет. Поэтому выбор у будущей жены будущего врача был невелик – вместе с Евгением Хаджиевичем она поехала учиться в Челябинск. У Зубаировых уже трое внуков: старшему 12, младший в буквально смысле слова на днях встал на ноги – ему чуть больше восьми месяцев. Малыша подарила младшая дочь и профессиональная наследница Зубаировых, а вот старшая предпочла путь экономиста. На вопрос: не жалко ли было отдавать дочерей замуж? – отвечает шуткой:

– Как говорит один мой азербайджанский товарищ: дочери – товар скоропортящийся, надо вовремя «сбывать», – смеётся. – Нет, всё у них сложилось хорошо, но ревность, безусловно, присутствовала: если раньше мои дети приходили поделиться чем-то сокровенным ко мне, то теперь совета они просят у чужих мне мужчин, и к этому привык не сразу.

Что ещё важного в судьбе Евгения Зубаирова: он построил дом, посадил вокруг розовые кусты, сам заботится о них и вообще белоручкой не слывёт, хотя и бережёт профессиональную чувствительность пальцев – она нужна пациентам. Порой нужна семь часов подряд – ровно столько длилась его самая долгая операция.

– Кстати, почти все оперирующие доктора имеют заболевания позвоночника, так что я забочусь о своём разве что умеренной физкультурой, и то не регулярно, увы. И вообще я фаталист в этом плане (смеётся).

А ещё Евгений Хаджиевич атеист, и о воззрениях своих говорить не боится.

– Работая в больнице, вообще теряешь веру во вселенскую справедливость: какие-то негодяи топчут землю до глубокой старости, а в палате у тебя «уходит» чудесная девочка, едва достигшая совершеннолетия, – и ты ничем не можешь ей помочь, – разводит руками. – Но верующим людям я очень завидую: их после смерти ждёт вечная жизнь и перерождение, а я просто стану землёй и глиной.

Свою жизнь доктор Зубаиров сравнивает с деревом: толстые основополагающие ветви – родные, близкие и, разумеется, доктор Сак, давно вошедший в самый ближний круг. Ветви тоньше – друзья, приятели и коллеги, листья – пациенты… Есть и сухие ветки – те самые потери и разочарования, и они были, и их много. Но ничего в своей жизни менять Евгений Хаджиевич не хочет. Точнее, так:

– Может, что-то бы и сделал по-другому, но потом думаю: тогда рядом со мной не оказалось бы многих людей, что есть сейчас, другими были бы мои дети, друзья… – пожимает плечами. – А я люблю именно такую жену, таких дочерей, внуков и никаких других не хочу. Так что пребываю счастливым именно здесь и именно сейчас (смеётся).